Андрей Кощиенко - Книга первая: Черт-те где.[СИ]

Солнце, впрочем, действительно припекало без всяких фантазий. В чистом небе не было ни облачка, и ничего не мешало ему изливать на землю своё свет и тепло.

Какое голубое небо! — подумал я, задирая голову в зенит, — эх, сейчас бы распахнуть крылья и махануть бы прямо с башни вверх, к солнцу! Как же давно я не летал!

— Хорошо, пойдём, — согласилась Эда, — куда ты хочешь?

— Хочу посмотреть, как там у меня убрались в комнате, вроде уже должны были закончить, — ответил я.

— Ты навёл порядок у себя в комнате? Не может быть! — воскликнула сестра, — я тоже хочу посмотреть!

— Пошли! — предложил я.

И мы пошли. Эда впереди, я на своих хитро заплетающихся ногах за ней. Спустились по лестнице башни, мимо кайфующего в прохладе наблюдателя с горном, прошли пару коридоров, свернули несколько раз и оказались перед охранником, охраняющим дверь моей комнаты.

— Прошу! — сказал я и распахнул дверь, пропуская сестру вперёд.

Комната сияла свежевымытыми окнами, пахла мокрыми деревянными полами и свежим бельём. Из воздуха исчез запах помойки и ношеной одежды.

М-да… — подумал я, по новой оглядывая обстановку комнаты, — аскетичненько так! Особенно удались серые каменные стены. Интересно, а что, обшить их деревом недосуг было? Наверно, тут просто чудно как уютно зимними вечерами… Или тут зимы не бывает?

А это ещё что? — мой взгляд упал на мольберт, сиротливо стоящий в углу комнаты, — откуда он тут взялся? Его что, служанки из-под тряпья выкопали?

Я подошёл к мольберту. К нему был приколот лист бумаги, причём уже видно давно. Бумага выглядела пыльной и посеревшей. На бумаге был начат и брошен рисованный грифелем рисунок — одинокий путник, идущий по дороге к горизонту. Была какая-то печаль в слегка ссутуленной фигуре, в линиях, обозначающих закат…

Что- то знакомое, — подумал я, — где-то я это уже видел… Только вот тут нужно не так!

Я взял с полочки мольберта грифель и провёл им по рисунку, поправляя линию. И вот тут…

— Эри! — я вздрогнул от неожиданности, когда мне сзади на плечи легли две лёгкие ладошки.

— Эри, ты снова будешь рисовать? — спросила меня сестра, разглядывая у меня из-за спины рисунок.

Рисовать? Я? Я никогда не рисовал!

— А я все твои рисунки сохранила! — продолжила между тем сестра, не видя моего замешательства.

— Возможно… — уклончиво ответил я, пытаясь справиться с охватившей меня растерянностью от неожиданно открывшегося у меня таланта.

— У тебя так хорошо получалось! А потом ты всё забросил, занялся своей магией… — с грусть в голосе сказала Эда и, убрав руки с моих плеч, отошла от меня к столу, стоящему у окна, и принялась на нём что-то разглядывать.

Я подошел и встал рядом. Похоже, стол был единственным местом, по которому не прошлись тряпки служанок. Лёгкий слой пыли покрывал деревянную столешницу, стопку книг в зловещих чёрных обложках и писчий прибор, на краю стола. Служанки видимо побоялись прикасаться ко всему этому, или им было запрещено тут убираться.

Книги! — подумал я, — а нет ли среди них той, которая мне нужна?

Я с нетерпением протянул руку к стопке.

— Ах, Эри! — огорчённо сказала сестра, увидев мой нетерпеливый жест, — похоже, это действительно сильнее тебя…

— Да нет. Ерунда! — сказал я, открывая взятую книгу, — просто мне нужно глянуть одну вещь…

Эда немного постояла, глядя на меня и немного погодя сказала — Я тогда пойду?

— Угу… — сказал я, пытаясь разобраться, что значат закорючки, нацарапанные в книге.

Сестра вздохнула, грустно посмотрела на меня и, повернувшись, ушла…

Солнце! Начинается новый день! Интересно, сегодня будет жарко или нет? — подумал я, потягиваясь в своей кровати и наблюдая за падающими из окна лучами солнца на стене, — если будет жарко — будет неплохо…

Жара мне нравилась. Я мог целый день находится на солнце и не испытывать при этом дискомфорта. Правда для начала пару раз на мне обгорела и слезла кожа, но зато теперь я совсем не похож на то бледное, белокожее существо, каким был Эри. Теперь я скорее походил на южан земли, с Италии или ещё с каких солнечных мест. Загорелая кожа, темные блестящие глаза, темные волосы и белые зубы. Типичный Андалузец! Местные солнца не любили. Хотя, как я понял, жили на севере и вроде бы должны были страдать от его недостатка. Как только начиналась жара, все дружно ховались в холодных стенах замка и носа не казали на улицу. Я их иногда даже называл про себя — вампирьё. Такие же бледные и бескровные. Моя страсть к солнцу, похоже, вызывала недоумение, но особо никто не докапывался. Я был сыном князя, и чудачества мне были положены по статусу. Прошло уже полгода, как я загремел сюда. Не скажу, что они были насыщены событиями, но и скучать мне не приходилось. Основными моими занятиями за эти полгода были простые и незатейливые развлекухи — сживание со своим новым телом, поиск утерянной магии ну так, ознакомление с местными реалиями. Местные реалии меня интересовали постольку — поскольку. Задерживаться тут я не собирался, поэтому интересовался в основном жизненно необходимыми знаниями. Типа — туда не ходи! Сюда ходи! Там снег башку оторвет! Тьфу…ты память моя! Меня больше интересовал я сам, а точнее меня волновали проблемы моего тела. Если о проблемах с магией я мог ещё забыть, отвлекшись на изучение того, куда меня занесло или что-то порисовать, то моё тело было всегда при мне. Эта слабость, эта медленность и вялость в движениях, эта тормознутая реакция… Все просто убивало! Я чувствовал себя больным инвалидом, лишённым даже надежды на выздоровление. Чтобы хоть как-то исправить ситуацию, я решил заняться физической подготовкой, чем вызвал немалое изумление у всех. Я не стал шифроваться и придумывать какие-то оправдания своему желанию. Я сказал просто — хочу! И никто не стал перечить. Князь, правда, немного повращал глазами, когда я озвучил ему свою хотелку, но вызвал командира гарнизона замка и велел обеспечить исполнение моего желания. Мне выделили двух местных инструкторов, умеющих размахивать железом, и напутствовали фразой типа — флаг тебе в руки! Первое же занятие показало всю глубину той ситуации, в которой я находился. У моего тела оказались слабые тонкие запястья и грубокованые железные палки, которые здесь назывались мечами, совершенно не держались у меня в руке. Они были слишком тяжёлые и постоянно норовили вывернуться из кисти. Потом действо это мне совершенно не нравилось. Бой на мечах, даже в исполнении местных мастеров выглядел более чем убого. Мечи тут использовались скорее в качестве дубин, чем режущего оружия. Причина их такого использования становилась легко объяснимой, стоило только взять их в руки. Качество! Просто ужас. Вообщем, через пару занятий с этими плоскими железками, мне стало совершенно ясно, что ловить мне тут нечего, и я сказал обучавшим меня мордоворотам — завязываем! Судя по их с трудом спрятанным ухмылкам, другого они от меня и не ожидали.